Другие страницы

Приезд в Ашрам

Жизнь в ашраме течет размеренно и спокойно. Мы приехали в этот оазис к вечеру. Солнце уже не палило как в полдень, но это совсем не значит, что можно было спокойно идти босиком по асфальту. Индусам, так им, конечно, все равно. Они могут вообще весь день сидеть с непокрытой головой на солнцепеке, а вечером, когда стемнеет, загадочно покрыть свою голову какой-нибудь белой тряпочкой - вид прелестный. Моя же попытка с удовольствием пройтись по красивой дорожке ашрама моментально закончилась широко раскрытыми глазами. Тем временем к Мандиру - это огромных размеров открытый с боков навес, на котором может рассесться до 20 тысяч человек, постепенно со всех сторон подтягивался народ.
Те, кто жил в ашраме уже какое-то время, шли совсем не торопясь. Вообще, там принято не торопиться и не суетиться - "на всё воля Сай Бабы", а вот индусов, что приехали из Бангалора только на пару часов, чтобы увидеть Сай, можно сразу выделить из общей массы. Они чуточку спешат. Им хочется занять места поближе и поудобнее. Но на Мандире распоряжаются или рассаживают севадалы, и вся судьба в их руках, потому что они приглашают рукой занять место. Спорить с ними довольно трудно, вернее невозможно - они предельно вежливы и с улыбкой обязательно посадят в то место, которое сперва и предложили. Бытует мнение, что всей их работой так же незримо руководит Сай Баба...
В службе размещения мне вежливо объяснили, что впереди праздник Будда Пурнима и в ашрам каждый день прибывают буддисты их Японии, Непала, Индонезии и Малайзии. Они заранее зарезервировали себе проживание, и разместить сейчас нашу группу в ашраме просто невозможно. Если к празднику останутся места, то, пожалуйста, а сейчас можно попробовать или в "Гукуламе" - это мини-городок из пяти корпусов ашрамного типа совсем рядом, либо в любой из многочисленных гостиниц.
Я вышел на улицу и сел под козырек у входа в книжный магазин. Он был закрыт, и можно было спокойно посидеть и подумать. Тем временем в Мандир стекался народ. При входе несколько севадалов проверяли тех, кто нес в руках какую-нибудь сумку или пакет. Одного, у которого была с собой фотокамера, попросили сдать ее в камеру хранения, что предусмотрительно находилась напротив, совсем рядом. Народу собралось уже довольно много. Было тихо. Я подумал, что тысячи людей сидят на полу в ожидании появления Сай Бабы и совсем не болтают друг с другом. Удивительно... Тысячи... и тихо?! Посидев какое-то время, я встал и направился к воротам. Делать нечего, надо идти искать пристанище, потому что через пару часов уже начнет темнеть и в темноте вообще уже ничего не разглядишь.
Сразу за воротами ашрама понимаешь, что был совсем в другом мире. Тут же к тебе кто-то обращается. "Сэр!", "Сэр!!!", слышно и слева и сзади. Моментально передо мной непонятно откуда вырастает мальчик лет пятнадцати и, как будто я у него битых два часа просил мне продать фото Свами, предъявляет мне их, сантиметрах в двадцати от носа. Успеваю отвернуться в другую сторону, а мне на шею уже вешают джапамалу. Мне четки совсем не нужны, особенно сейчас, а он, в чалме своего прадеда, делает лицо, которое должно отражать ничтожную сумму денег и говорит "Фо хангрит". Хочу их снять, а он мне с улыбкой не дает и с хитринкой, кивая, спрашивает - "Ю прайс, Ю прайс?". Силком всучиваю ему обратно его четки и ускоряю шаг но не тут-то было. Справа от меня с такой же скоростью идет торговец шлепками. Он обеими руками гнет во все стороны только что изготовленные новенькие традиционные индийские сандпли и сам себе одобрительно кивает, как подтверждение их вечности и несносимости. Что я - босый что ли? Этот упрорный продолжает так их выкручивать, что мне их уже жалко. Ну сейчас разорвет пополам! Продолжаю прибавлять в скорости и вдруг вижу спасительный вход в небольшую гостиницу. Дверь открыта. Вот оно, думаю, спасение! Главное, чтобы он не успел поменять мне обувку на ходу. В дверях оборачиваюсь... Никого... Как появился, так и пропал... Индия...

Солнце уже опустилось за невысокие здания гостиниц, стало намного легче дышать, в воздухе ощущался закатный перламутр - это значит, что до заката оставалось меньше часа, и я решил прогуляться, пойти пройтись по какой-нибудь длинной улочке, уводящей подальше от этого муравейника маленьких отелей и всевозможных лавок. В ресторане на открытом воздухе, прилегающем к правой стороне нашего отеля, как всегда стоял монотонный тихий фон, вечно обсуждающих за трапезой всё и вся иностранцев. Он имел ломанную соломенную крышу, неяркие светильники "Бра" и белые пластиковые столы и стулья. Уже знакомые лица высветились в приглушенном свете, мексиканец - мой новый знакомый по интернет-кафе, заметив меня, приветливо кивнул и жестом пригласил к себе за стол. Настроение было пойти выбраться куда-нибудь в тишину, поэтому я, замеченный им в широких воротах входа в ресторан, улыбнулся и сделал жест руками "спасибо, нет". Решил чуть ускорить шаг, а то неминуемо буду отловлен кем-нибудь из наших, впереди еще парочка таких ресторанов. Лавочки и магазинчики еще не закрывались, в них ярко горел свет, который к счастью сегодня не отключали - не было дождя. Повернул на лево. Некоторые ребята из торговцев фотографиями еще стояли с надеждой на удачный последний час. Улочка метров сто. Гладильщик уже вынимал потухшие угли из своего труженика - огромного утюга, в который, поднимая верхнюю крышку, закладывались раскаленные угли три раза в день, что давало хороший заработок - три рупии за вещь. Он был уставший, но довольный, видимо удачный у него день. Рядом со столом лежала большая выглаженная стопка приготовленного клиентам, а за ней спали почти в обнимку маленькая девочка лет пяти и дымчатый щенок - наследники этого совсем не плохого, для Индии, бизнеса.
Вот уже недалеко поворот на право - это выход на финишную прямую, ведущую к заходящему солнцу. На повороте красуется новенький четырехэтажный, красивый отель "Сай Тауэрс". Становится тише, остаются позади все лавки и кабинки "TST" для переговоров по телефону, еще несколько небольших отелей и начнется совсем спокойная дорога по тихой деревушке. Солнце еще опустилось, в воздухе появился какой-то еле заметный розоватый оттенок мягкости и теплоты, вдруг захотелось зачерпнуть его ладонями и умыться этим совершенно бесплатным бальзамом, что разливает в закатные часы огромное солнце Индии.
С поля, что справа, на дорогу вышли несколько женщин, видимо закончили свой нелегкий день. Не торопясь, они пошли по дороге, одна из них тихо и очень мелодично напевала Бхаджан: лицом к заходящему солнцу, высоко поднятый подбородок, босая, в сари зеленого цвета, и за всей этой предельной простотой и открытостью виделись чистота и величие этой совершенно простой деревенской жизни, совершенно непонятной иностранцам из цивилизованных городов. Послышалось, как в деревне зазвучали несколько небольших храмовых колокольчиков. Я подумал, что женщины хотят успеть на вечернее коллективное пение бхаджанов, что происходит в каждом храме в каждой деревне. Вот так вот... Весь день под солнцем на работах в поле - с песней Богу, но мало, и душа просит этого и перед сном. У нас, у цивилизованных, идут в храм с лицом "подготовленного", с покрытой головой, с трепетом Причастия, а тут такие простые и доверительные отношения, без наносного, без страха, просто весь день от восхода и до заката, как тысячи лет тому назад, поют дети Бога Ему хвалу.
У дороги стоял небольшой кирпичный домик с покосившейся черепичной крышей. Дверь была, как всегда открыта и через нее виден простой интерьер, если можно использовать такое слово к этому предельно аскетическому быту: земляной пол, свет тусклой лампочки, горящие в полумраке глаза пары сорванцов, аппетитно уминающих свежевыпеченные чапати, и тем веселых и счастливых, совсем маленькое окно на противоположной стене. Перед домом на небольшой скамье сидел пожилой дедушка. Он старательно правил каркас для корзины, которую, видимо завтра, начнет плести. Такие я видел на головах у женщин, которые носили в них смесь цемента каменщикам на стройке. На крыше дома, в довершение картины, дремал старый ворон. Это еще неплохое жилье, можно сказать даже очень неплохое: и стены, и крыша, и сторож на ней...
Приближающийся сзади мотоциклист просигналил мне, прося отойти на обочину. Взяв левее к краю дороги и пропустив его, я оглянулся и увидел, что за мной пристроился провожатый - небольшой пес, типичной местной породы, очень преданно шел за мной. Я остановился, и он остановился в трех метрах от меня - держит дистанцию. Он был упитанным, с гладкой шерстью и наверно решил выбрать себе приятеля для прогулки перед сном. Пошарив в кармане, я обнаружил, что из нескольких печений, что были предусмотрительно взяты утром, как спасение от маленьких попрошаек, осталась пара. Они уже рассыпались, но форма в отличие от вкуса, его совсем не интересовала, и он доверительно подошел и очень аккуратно взял их с моей руки. Контакт был полным. Он пристроился прямо у ноги, и мы не торопясь, пошли провожать заходящее солнце.

Ашрам был полон.
Вот уже несколько дней Свами после дневного Даршана читал цикл лекций по индийской культуре и Садхане приехавшим студентам и тысячам "пилигримов" из всех стран мира. Мандир был полон каждое выступление. Каждое Его обращение длилось около полутора часов, и было посвящено какому-нибудь конкретному вопросу и очень глубоко и всесторонне раскрывало и объясняло все его стороны. В каждом своем обращении Свами рассказывал потрясающие подробности из жизни упомянутых героев и приводил очень интересные и, порой, нигде ранее не упоминавшиеся факты. Он как всегда стоял за столом, на столе микрофон, а справа от Него за небольшой трибуной стоял переводчик у второго микрофона. Лекции читались на телугу - это один из нескольких языков индии, а для тысяч приехавших шел практически синхронный перевод на английский. Студенты сидели в четырех ближних квадратах, были одеты в традиционную студенческую униформу - белые рубашку и брюки, остальная часть мандира светилась всеми цветами радуги, в особенности женская сторона. Празднично горели все светильники, а центральная часть сцены, где находились Свами и переводчик, была очень красиво украшена гирляндами цветов. Традиционно перед Его обращением выступал кто-нибудь из координаторов одного из мировых центров. В этот день слово было предоставлено координатору колледжей Сатья Сай Бабы. Он говорил на английском языке. Свами сидел как всегда в центре, за столом. Выступающий рассказывал о том, что система образования, предложенная Сай Бабой для трансформации и как истинное обучение, стала признана во всем мире, как самая действенная и самая удивительная.
Выступающий остановился на факте, что из сдавших экзамены, лишь только двое: один мальчик и одна девочка смогли сдать экзамены на "отлично". Дело в том, что система оценок имеет шкалу в сто баллов. Многие смогли сдать очень хорошо и получить девяносто пять или девяносто семь, и лишь двоим удалось продемонстрировать абсолютное знание предмета и получить высшую цифру - сто.
После этих слов Свами вдруг поднялся из кресла, и произошло совершенно невероятное для тысяч присутствующих. Он пригласил на сцену того самого студента. Поднялся мальчик невысокого роста, с короткими волосами и скромно встал у стола, за которым, сияя улыбкой, ждал его Свами. Баба, опираясь левой рукой о стол, правой рукой стал делать ритмичные круговые движения ладонью, направленной наполовину к низу, наполовину к залу. Первое, второе, третье и... После четвертого в руке у Свами прямо из воздуха материализовалось кольцо, сильно сверкая своей абсолютной чистотой золота. Весь Мандир взрывается аплодисментами. Он, своей левой рукой приподнимает правую руку студента и надевает ему на палец этот перстень. Весь Мандир продолжает аплодировать студенту, этому счастливчику, который своим трудом и старанием заслужил такую милость Сай Бабы. Дело в том, что сам Свами как-то объяснял, что когда Он материализует кому-нибудь кольцо, то это не просто украшение. Это, в высшей степени бесценный, оберег, и существует постоянная связь между Свами и этим предметом, и если случится такое, что его обладатель окажется в крайне тяжелом состоянии или, казалось бы, совершенно безвыходном положении, Свами обязательно придет на помощь и разрешит практически любую проблему. Единственно необходимое условие этой связи - это чистота сердца, которую всегда должен хранить тот, кто носит на своей руке такой подарок. Студент тут же склонился у ног Свами, Сай Баба движением руки благословил его, и только после этого мандир кончил аплодировать. Чувствовалось, как все возбуждены радостью того, что стали свидетелями этой удивительной милости Сай Бабы, по всему залу прокатилась волна тихого шепота - это каждый что-то говорил своему, рядом сидящему, другу, не сдерживаясь от увиденного. Но на этом Свами не остановился. Он пригласил к себе студентку. Поднялась худенькая, небольшого роста девушка. Весь мандир замер в ожидании. Девушка стояла справа от Бабы. Всё повторилось... но в этот раз в воздухе сверкнула золотая цепочка с медальоном, которую Свами удивительно быстро и ловко поймал пальцами за самый кончик, когда она словно выпадала из центра его ладони. Зал снова взорвался, только с еще большей силой. Свами надел свой подарок на шею девушке, как всегда улыбаясь и, как будто извиняясь что перебил оратора, опустился в кресло. Мандир смог утихнуть только после того, как Баба, наверно посчитав, что в Мандире очень много эмоций, своим взглядом попросил выступающего продолжить доклад. Через некоторое время, когда выступающий окончил, Свами медленно поднялся, вышел переводчик, и мы услышали Божественный голос Пурна Аватара нашей эпохи Шри Сатья Сай Бабы. Он как всегда начал с того, что пропел с удивительной красотой одну шлоку из священных писаний. Тихий голос, в котором чувствовалась безграничная любовь, уводил нас из этого мира страданий и скорби в Божественный мир Любви и Сострадания.
"Воплощения Божественной Любви" - обратился Он к нам...